Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №9  за 1997 год

Но главной сенсацией московской археологии стал клад серебряных монет и великолепных сосудов, обнаруженных при раскопках на Старом Гостином дворе, который расположен близ Кремля и Красной площади и сооружен по проекту знаменитого Джакомо Кваренги московскими зодчими С. Кариным и М. Селеховым на рубеже XVIII — XIX веков.

Кладовый комплекс Старого Гостиного двора включал: 16 серебряных сосудов, 335 западноевропейских монет и 95429 русских монет — «чешуек», относящихся ко времени от Ивана IV до царя Михаила Федоровича, первого из династии Романовых.

Гостиные дворы, как свидетельствуют летописи, ставились тут со времен великого князя Ивана III.

В результате многовекового освоения территории здесь отложились горизонты культурного слоя, достигающего мощности 10 метров. Охранные работы Центра археологических исследований, которые ведутся на Гостином дворе третий год, от начала его реконструкции, дали результаты исключительного научного значения.

В основании мощного культурного слоя здесь обнаружены разнообразные предметы ремесла и быта, относящиеся к первым векам истории города. Среди находок — стеклянные браслеты, излюбленное украшение древнерусских горожанок, шиферные пряслица, производство которых прекращается после Батыева нашествия, рубленая гривна — древняя весовая денежная единица, детали орнаментированного поясного набора и другие изделия древних ювелиров, камнерезов, кожевников. Уникальная находка свинцовой вислой буллы XIV века — печати наместника города Новый Торжок — напоминает об исстари сложившихся торговых связях с Новгородом Великим, во владении которого находился тогда этот город. Дорога поистине каждая пядь исторического культурного слоя Гостиного двора, и поэтому работы археологов ведутся здесь со всей возможной тщательностью.

Не пропускается ни одно пятно в материке. И вот при расчистке глубокого бревенчатого подклета на 6-метровой глубине, под обугленным сооружением, в материковой яме четверо молодых археологов из нашего Центра обнаружили два сосуда. Кладовый комплекс был тщательно зафиксирован и взят полностью. Я приехал через 20 минут... Потом мы всю ночь отмывали находки — темные, спекшиеся комки распадались, и проступал блеск серебра... Это были незабываемые минуты.

Кладовый комплекс (он оказался гигантским) включал: 16 серебряных сосудов, 335 западноевропейских монет и 95429 русских монет — «чешуек», относящихся ко времени от Ивана ГУ до царя Михаила Федоровича, первого из династии Романовых. По количеству монет клад почти втрое превышает самое большое из когда-либо найденных древних денежных сокровищ Москвы средневековой.

В «западноевропейской» части клада преобладают монеты Соединенных провинций Нидерландов, германских земель и городов, отчеканенные из высокопробного серебра. В состав клада входят также монеты Дании, Швеции, Норвегии, Польши, Швейцарских кантонов и т.д. Самые старые талеры датированы 60-ми годами XVI века. Самая «младшая» монета клада — польский талер короля Владислава Сигизмундовича 1642 года.

Кроме монет, клад содержал 16 великолепных по художественному исполнению серебряных сосудов: чарка, чары, стопы, стаканы. Как работы западноевропейских мастеров, так и изделия «доброго мастерства» русских серебряников, чеканщиков, граверов, эмальеров, вне сомнения, являются прекрасными образцами прикладного искусства первой половины XVII века. Столовое серебро, как и западноевропейские, как и русские «старые деньги», явно предназначалось для переплавки и последующей перечеканки в новые деньги. А укрыт был клад в связи с внутренними экономическими и политическими потрясениями «бунташной» поры в Москве. Необычно крупный размер клада позволяет предположить, что он принадлежал владельцу одной из главных «купецких палат» на территории Гостиного двора.

Крупнейший в истории столичной археологии клад на Старом Гостином дворе, экспонируемый теперь в Музее на Манежной, имеет чрезвычайное значение для изучения экономики Москвы XVII века, ее товарно-денежных отношений, торговых связей, художественного ремесла. Уникальные находки, добытые археологами из московских недр, являются поистине достойным вкладом в сокровищницу многовековой культуры столицы к 850-летию ее большой истории.

Александр Векслер, генеральный директор Центра археологических исследований Управления охраны памятников г. Москвы / фото Юрия Петрова

Via est vita: Пугу, пугу? — казак с лугу!

Великим Лугом когда-то называли широкую устьевую долину Днепра, покрытую речками, протоками, заливами, ериками, озерами. Почти на триста километров протянулась эта удивительная, сказочно богатая растительностью и живностью страна. Для запорожских, или низовых, казаков она стала землей обетованной. Что же сегодня происходит в тех плавнях, большей частью затопленных водами Каховского моря?

Низовой ветер дул сильно и напористо, не давая лодке приблизиться к спасительным зеленым островкам. И лишь когда мой спутник соскользнул с кормы на колени и уперся в весла, помогая мне грести, расстояние до плавневой» густянки» стало заметно сокращаться. Наконец мы вошли в широкую протоку. Обогнули полузатопленный островок, скользнули мимо черного, похожего на паука, корча, протиснулись через узкий проход в камышах и вдруг очутились на краю маленького озерца, затянутого ряской. Если по пути нет цеплючих нитей водяного ореха-чилима и водорослей, которые в этих краях называют «жабуриння», то плыть на лодке по ряске довольно легко. За кормой змеится рваный черный след, похожий на широкую трещину. В ней блестят осколки солнца. Через минуту-другую ряска затягивает их, и уже в десяти метрах от кормы прежняя немая зеленая плоскость. Белые лилии на ней, словно бабочки, принесенные низовкой с далеких земель. Между ними желтеют тугие кулачки кувшинок. Потрескивают крылышками стрекозы — каждый листок на воде для них надежная твердь. Ряска выдерживает даже маленьких лягушат, и те резвятся на ней, как на лужайке.

Такие озера в днепровских плавнях, что широким клином вдаются в Каховское море ниже острова Хортица, встречаются на каждом шагу. Солнечные безмолвные луга между вербовыми островками-стогами и густой камышовой щетиной. А все вместе это — Великий Луг. Вернее остатки его. Великим Лугом когда-то называли широкую устьевую долину Днепра, покрытую речками, протоками, заливами, ериками, озерами. Греческий историк Геродот считал, что именно здесь находилась легендарная земля Гилея. Своеобразие быта ее жителей, их умение выживать в условиях диких плавней легло в основу многих романтических и таинственных историй. В древнерусских источниках и зарубежных хрониках упоминаются загадочные бродники. Кто они? Отдельный народ — наследники древних уличей и алано-болгар? Кочевники, лишившиеся скота и осевшие близ богатых выпасов Великого Луга? Степной сброд, который загнала в плавневую густянку злая бродяжья судьба? Так или иначе, однако на бродников и других вольных поселенцев днепровской Гилей не распространялась ничья власть — они жили за границей государств и вотчин князей, ханов, королей, султанов.

Все владыки старались жить в мире с лугарями. Они обслуживали проходившие по Днепру торговые пути, охраняли и обустраивали броды (еще одна «бродническая» версия), снабжали рыбой, мясом, медом и другими продуктами воинов и купцов, встречали и провожали торговые караваны, давали приют странствующему люду. Он стекался сюда с разных краев и земель. Кого гнала в неспокойное великолужское пограничье нужда, кого манил за днепровские пороги легкий хлеб, а точнее, легко доступная рыба, кого просто одолевала охота к перемене мест. Для многих в те неспокойные времена островки, озера, притоки, тростниковые заросли представляли идеальное место для укрытия, привлекали своей недоступностью. «Пойду на Низ, чтобы никто голову не грыз», — говорили бывалые люди, которые испытали вкус вольной жизни и уже не могли считать зависимость и унижение незыблемым порядком, положенным Богом. В низовье Днепра проникали с севера добытчики рыбы и зверя; здесь после набегов на татар оставались отдельные группы казаков; сюда, стремясь избавиться от притеснений поляков, московских наместников, своих старшин, просачивались небольшие отряды реестрового казачества.

Так возникли запорожские, или низовые, казаки, для которых днепровские плавни за порогами стали землей обетованной. Недаром запорожцев, чьи хутора-зимовники и большие поселения — Сечи были разбросаны по всему Великому Лугу, случалось называли и «лугарями», и «камышниками». «Велыкий Луг — батько, а Сичь — маты, ось де треба вмираты», — говорили казаки о своей родине — «великой плавне».

Что ж там сегодня в тех плавнях? И мы — мой приятель Володя Шовкун и я — отправились в путешествие по Великому Лугу. Сегодня его зовут просто «плавни».